Хобби для профессионалов

Многие не поддерживают этот древнейший вид промысла и… голосуют за него кошельком. Наше питание, гардероб и многое из того, что окружает нас в быту, – прямое тому доказательство. Сергей Боярчуков – не только управляющий партнер юридической компании “Алексеев, Боярчуков и партнеры”, но и опытный охотник с внушительной коллекцией трофеев. И он уверен, что настоящий охотник – это не враг, а друг живой природы.

Расхожее мнение, что охотники – враги всего живого. Безусловно, охотники бывают разные. Но по моим наблюдениям и моему глубокому убеждению, охотой долго и увлеченно занимаются только те люди, которые относятся к животному миру не потребительски. Они по-настоящему его любят, как бы парадоксально это ни звучало на первый взгляд. Что я имею в виду? Например, если мы говорим об Украине, я и достаточно много моих близких друзей-охотников, вкладываем немалые средства в поддержание популяции диких зверей: кабанов, оленей, косуль и других видов охотничьих животных в Украине. Мы закупаем корма, выделяем деньги на борьбу с браконьерством.

Если задуматься, то враг животного мира – это именно человек равнодушный, который, кроме разговоров, ничего не делает, и браконьер в самой крайней форме – то есть человек, который пришел пострелять, развлечься. Он использует запрещенные методы охоты (в первую очередь, капканы), делает это варварским образом, стреляет в самок и молодых особей. Охотник же настоящий, трофейный, вырастит не одно поколение, прежде чем у него получится встретить свой вожделенный трофей.

– Сергей Григорьевич, как давно Вы ходите на охоту и где охотитесь чаще всего?

– Лет пятнадцать. Изначально охотился в Украине, а потом уперся в определенный потолок и пошел “искать счастья по миру”. Сейчас в Украине охочусь мало: здесь меня достаточно тяжело чем-то удивить. Но, безусловно, если выпадает случай встретить хороший трофей, то я не упускаю этой возможности.

– Как в других странах с правилами охоты?

– Возможно, “чужая трава зеленее”, но мне кажется, в Украине самая плохая ситуация с защитой животных и какими-либо правилами регулирования охоты. Большее браконьерство, чем у нас, я видел, наверное, только в Африке. Далее идет, безусловно, Россия. Там тоже с браконьерами все очень плохо, но есть хоть какая-то видимость борьбы. У нас же и ее нет.

По законодательству Украины, работники охотхозяйств могут останавливать человека, подозреваемого в браконьерстве, только если он передвигается по лесным дорогам. Стоит ему выехать на асфальтированную трассу, егерская служба не имеет права его преследовать. Безусловно, преследует, но тут уже она нарушает установленный порядок, и необходима полиция для того, чтобы остановить подобного нарушителя. Как правило, пока удается состыковать егерскую службу с полицией, преследуемый растворяется в транспортном потоке.

Даже в то время, когда задерживают браконьера, на него нет никаких рычагов воздействия. Мизерный штраф и, в случае добычи особо ценного или дорогого зверя, например лося, на него можно возложить материальное взыскание о компенсации стоимости животного, но это целый судебный процесс и он может затянуться на годы.

В той же России полиция останавливает подозрительные машины, и, если находит там зверя и нет лицензии на его добычу, охотника ждут большие неприятности. Но и там браконьерство представляет собой огромную проблему. А вот уже в Белоруссии браконьерства практически нет. И если в Украине зверь есть, но его мало, то как только мы переходим границу с Белоруссией, такое впечатление, что попадаем в зоопарк.

Кабанов в разы больше, глухари, тетерева, птицы, о которых у нас все мечтают, но никто их не видел. Уговорить белорусского жителя совершить браконьерство практически невозможно. Жесткие правила направлены, в первую очередь, на обеспечение охотников трофеями. Там ты не можешь бесплатно поохотиться. Есть частные хозяйства, государственные хозяйства, где нужно купить лицензию, а она стоит дорого. У нас официальная цена лицензии – копейки.

– Сложно ли организовать охотничий тур?

– Организацией тура занимается аутфиттерская компания. Она покупает лицензии, находит гидов, проводников, организовывает палаточные лагеря. А лагерь есть лагерь. Тебе нужны носильщики, повара, тот, кто будет устанавливать эти палатки, и масса обслуживающего персонала. И все это нужно сложить в единую систему. Обязательно наличие правильного PH (professional hunter), который непосредственно вместе с тобой будет охотиться. Если это охота по следам, нужны следопыты. Если в горах – это отдельная история. И все это задача аутфиттера.

Я пробовал выстраивать поездку своими силами. Хуже варианта не бывает, потому что объективно невозможно продумать все мелочи. Начиная с того, что в палаточном городке должна быть вода, потому что в Африке ты нигде не можешь набрать воды: ни из ручья, ни из крана – нигде. Это первое правило безопасности. Она должна быть в маленьких бутылочках. И если она не “крякнула” при открытии, я эту воду не пью. Это значит, ее кто-то до меня открывал и мог налить туда все что угодно.

Организация охоты требует профессионалов в узкой области. Нужен человек, который в конкретной местности может оказать эту услугу. И если он может оказать эту услугу в Намибии, вообще не факт, что он может оказать ее в Зимбабве. Потому что в Зимбабве свои особенности. Например, когда мы в Зимбабве покупали лицензию на охоту, то лично ездили к мэру Виктория Фолс. Мы охотились в Национальном парке, а там ограниченное число лицензий, и он должен был убедиться, что это охотник не подставной, что он выписывает лицензию нормальному человеку.

Охоту нужно организовать на таком уровне, чтобы удовлетворить клиента требовательного, платежеспособного, достаточно пресыщенного, и ему нужно дать хороший уровень сервиса, такую услугу, чтобы он в конце концов добыл, ну а если не добыл, потому что в охоте добыть – не главное, то как минимум получил наслаждение от этого процесса.

– Вы охотитесь в заповедниках?

– Ни в коем случае. Охотиться можно в зависимости от твоих пожеланий и от возможностей твоего аутфиттера. Ошибочно полагать, что в Африке нельзя охотиться в национальных парках. Безусловно, можно. Более того, опять же, возвращаясь к вопросу, враг ли охотник природе. Национальные парки в основной своей массе живут за счет охоты. Они просто-напросто делятся на 3-5 регионов. И когда приезжает охотник, ему разрешают охотиться, например, в первом и во втором регионах, и туда не возят туристов на фотосафари в эту неделю или в этот месяц.

За счет денег, которые остаются от трофейных охотников, сооружают системы подачи воды, потому что в Африке крайне важно дать животным пить в период засухи, нанимают персонал, который борется с браконьерством, потому что в Африке с этим ужасающая ситуация, Принимают меры, которые позволяют обеспечить или удержать зверей в каком-то определенном месте. Таким образом, за счет охотников эти парки и выживают.

Наглядный пример тому – Ботсвана. Под всеобщее одобрение охоту в этой стране запретили. И это привело к краху. Почему? Потому что в Ботсване была шикарная популяция слонов. Деньги от охоты поступали на установку и ремонт помп для воды. Помпа издает специфический звук, на который идут слоны со всего буша. Этот звук означает, что там есть вода. Как только в Ботсване запретили охоту, перестали выделять деньги на помпы. За несколько лет они все сломались. И подавляющее число популяции ушло в Замбию, Зимбабве, Намибию, где открыта охота на слонов.

В следствии таких действий, туда же уехали профессиональные охотники и все, чья деятельность была связана со слонами. Тех стало некому охранять. Часть популяции слонов все же осталась в Ботсване, доросла до определенного трофейного состояния и была уничтожена организованной группой браконьеров. Они забрали слоновьи бивни, бросили туши гнить на солнце и ушли.

– Недавно Вы охотились в Намибии. Там прививки не нужны, насколько я знаю.

– Да, в Намибии, в ЮАР прививки не нужны. Но во всех остальных странах Африки желательно их сделать. Никто не проверяет, и я знаю многих охотников, которые ездят в Африку как минимум раз в год, у большей половины совершенно четкое убеждение, что никаких прививок делать на нужно, потому что никогда ничего не случается. Но, тем не менее, есть редкие случаи, когда кто-то заболевал малярией.

– На кого охотились?

– В данном случае, когда мы летали в Намибию, нашей главной целью был леопард. И Намибия – это, кстати, единственная страна в Африке, в которой разрешена охота на гепарда. Всегда есть главная цель охоты. Но бывают подспудные трофеи: случайно увидел шикарную антилопу, добыл.

– На каждое животное отдельная лицензия?

– Как правило, покупается пакет лицензий. Если ты ее не отстрелял, сдаешь ее и все. Цена зависит от зверя. Приведу такой пример. Исторически лев и слон считаются вожделенной целью американских охотников, а 80% охотников в Африке – из Америки. И в Южной Африке, в основном, и в Намибии есть места, где специально разводят львов. Там выводят белых львов. В природе они встречаются один на тысячу особей. В Африке путем отбора получают особей, которые дают приплод только белых львов или 50% белых. И цены на них могут переваливать за 100-150 тысяч долларов. Это ты платишь, если добыл трофей. Если не добыл, не платишь ничего.

– Когда сезон охоты в Намибии?

– Практически весь год. Зависит от того, какой трофей ты хочешь получить. Например, для кошек, да и, в принципе, для охоты африканская зима – это лучшее время, потому что все листья опали и ты хоть что-то можешь видеть в буше. Но африканская зима – это наше лето. Соответственно, не жарко. По вечерам бывает даже минус, но небольшой, до минус 5.

– По закону нельзя убивать самок и детенышей, верно?

– Смысла нет никакого в этом. Это трофейная охота. Ты охотишься за трофеем. Ни у самки, ни у детеныша его нет. Какой смысл его убивать?

– Трофей – это что?

– У каждого животного свой трофей. Если это антилопа, то рога, если кабан, то клыки, если леопард, то череп.

– Требуется ли разрешение на ввоз трофея в страну?

– Большое преимущество легальной охоты – совершенно легальный трофей. Ты получаешь специальное разрешение CITES (Международной организации защиты редких животных). И с ним абсолютно официально мои трофеи прилетают в Борисполь, мы их получаем, растаможиваем и храним.

– У Вас есть опыт охоты на белого медведя?

– В Канаде. Там сложная логистика. Мы делали безумное количество пересадок. Это опять же к тому, что нужно нанимать профессионалов, потому что в конце концов мы летели авиакомпанией First Nation Airways, которая обслуживает арктические регионы, и там авиапарк состоит из самолетов, по размерам не больше кукурузника, но с одним крылом.

Опять же, есть три места, где водятся белые медведи: канадская Арктика, Гренландия и Россия. В России запрещена охота и там наибольшее браконьерство и наименьшая популяция белых медведей. В Гренландии можно стрелять в медведя, если речь идет о защите своей жизни, а экспорт его шкуры запрещен. Там серединная ситуация: некоторые люди провоцируют нападение белого медведя, чтобы потом от него якобы защищаться. Таким образом устраивают охоту, но это редкий случай. И есть канадская Арктика, где охота разрешена. Организована система рейнджеров, которая не позволяет появиться на острове ни одному браконьеру, и белых медведей там просто как мышей. Хотя на самом деле, если на карту посмотреть, это один регион.

Племена Канадской Арктики доказали свое историческое право на охоту, и из-за этого там существует сумасшедшая система контроля. Во-первых, ты не можешь появиться на таких безлюдных островах незамеченным. Если на глобус сверху посмотреть, это один регион. Ты прилетел на самолете – тебя увидели. И уже все местные шерифы, полиция, рейнджеры знают, что прилетел самолет и нужно срочно проинспектировать, кто и что там делает.

По большому счету там все видны как на ладони. Инуиты приветствуют охотников, потому что для них это единственное средство выживания. У них отсутствует промысел, там даже деревья не растут. Поэтому для них появление трофейного охотника – это событие. И весь поселок занят в предоставлении ему услуг. Кто-то является его гидом, кто-то сдает ему в аренду снегоходы, кто-то экипирует, кто-то его кормит, кто-то развлекает. Шериф смотрит за всем этим. Там четкая кооперация.

– Где Вы там жили?

– Как ни странно, мы поселились в достаточно неплохой и единственной там гостинице в городе Резольют-Бэй с численностью населения 287 жителей. Туда приезжают очень много экспедиций, исследователей, охотников. Но там ты живешь, пока ждешь выхода на лед. Как только благоприятные погодные условия и все принимают решение выйти на лед, мы садимся в передвижной лагерь и отправляемся на льдины.

– Что представляет собой передвижной лагерь?

– Это снегоход, в который запряжены сани. На них сверху “домик”. И рядом собачья упряжка, потому что по закону Канады охотиться на белого медведя можно только с собачьей упряжки. Со снегохода – запрещено. Рядом едут собаки, вся эта поклажа. Когда день заканчивается, мы просто останавливаемся в какой-то определенный момент и решаем здесь сделать лагерь. Раскладываются палатки, ночуем, утром едем дальше.

– Когда нужно охотиться в Арктике?

– Глобально есть два периода охоты на белого медведя. Осенью – теплее и охота комфортнее. Ты ждешь на материке. Замерзает океан, и медведи постоянно выходят как только станет лед, они уйдут. Весенняя охота, на мой взгляд, более романтичная. Можно наблюдать, как медведи выходят бродить по льдинам в поисках тюленей.

– Есть ли в каких-то странах необычные правила охоты?

– Есть так называемые охотничьи традиции. Например, когда ты едешь на охоту в Венгрию или в Чехию, то процесс охоты превращается в целый спектакль. Там давние традиции: трубят, зовут оленя, там есть профессионалы, которые по большому счету ничего не умеют, кроме как подражать зову оленя. Зверь подходит практически вплотную. Эта охота доставляет настоящее адреналиновое удовольствие. У нас, к сожалению, таких традиций нет. Вернусь к той же Белоруссии, там они уже есть, хотя и не такие богатые, как в Европе. Но там уже есть культура охоты, там ценят зверя, борятся с браконьерством. С этого надо начинать: борьба с браконьерством порождает ту самую культуру.

– Есть ли правила выслеживания зверя или это опыт?

– Это опыт. Вот мы сейчас встанем, сядем в автомобиль, и уже через полчаса я смогу показать вам дикого кабана. В лесу. Живого. Вы даже не представляете, как это сделать. 30-40 км от Киева – и они там уже есть. Мы недавно на лошадях выезжали кататься и лося встретили. Но это была случайность.

– От чего еще можно получить такой же кайф, как от охоты?

– Для моей семьи каждый отдых – активный. Никогда не ездим на пляж. Это лыжи, сплавы, прогулки на яхте. Помню, как я впервые прилетел на Камчатку. Это же все-таки Россия. И сервис там не то чтобы плохой – необычный. Все грязное, побитое. И для меня было большим откровением, что все это побитое, грязное, но находящееся на Камчатке, стоит гораздо дороже, чем luxury-отель в каком-нибудь Египте, Турции. Людям, которые посещают такие места, уже неинтересно ехать в какую-то ординарную страну или просто лежать на пляже.

Беседовала Дина СИМОНОВА

Компания Yana Luxury Travel & Concierge сотрудничает с аутфиттерскими компаниями по всему миру, а потому, заказывая у нас охотничий тур, вы получаете полный комплекс услуг ведущих экспертов.